Именем закона. Сборник № 3 - Борис Мегрели
- Дата:20.06.2024
- Категория: Детективы и Триллеры / Детектив
- Название: Именем закона. Сборник № 3
- Автор: Борис Мегрели
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уже тогда его стала коробить несоразмерность масштаба их работы с результатами. Вначале обижался: почему его донесения и рапорты, как он заметил, начальство не читает? Потом понял — незачем. Эти бумажки нужны для отчета. Но тогда к чему такое количество агентов? Ведь с каждым приходилось специально беседовать, и не один раз. Приемы вербовки не отличались благородством. Приходилось запасаться компроматом, чтобы в критический момент припугнуть тех, кто не соглашался.
К тому же существовал план по вербовке. В конце квартала начальство нервничало: горим. Призывало «поднажать». Легче всего планы выполняли за счет наркоманов и проституток. Наркомана достаточно было задержать на несколько суток, он на второй или третий день «ломался». Стоило в этот момент положить перед ним шприц, и подписка о сотрудничестве обеспечена: готов подписать все, лишь бы уколоться. А проститутке грозили высылкой за пределы Москвы, что означало — лишить ее валютных доходов.
Виктор эту особенность их работы объяснял спецификой. Но и в ней были моменты, которые его, уже профессионала, «били по нервам». В посольства и торгпредства — он знал — направляют на работу привлекательных женщин. Как только замечают, что они становятся объектом внимания, с ними беседуют, подталкивая к физической близости с иностранцем — «для лучшего контакта». Тем, кто, не соглашаясь, заикался об «измене мужу», говорили: «Вы выполняете задание родины». И женщина выполняла его. За двойную плату — иностранца и того, кто ее «курировал». Но и такой ценой ничего, кроме мелкого компромата (постельные сцены снимали приборами ночного видения), получать не удавалось.
И еще одна особенность, смущавшая Виктора: существовал обычай собирать информацию «о настроениях». Особенно перед партсъездами. С тем, чтобы в обобщенном виде посылать ее в ЦК КПСС. По тому, как начальство отсеивало негативную информацию, оставляя «в обобщении» лишь позитивную, Виктор понял: им нужен благополучный показатель. Получалось — приближение каждого кремлевского форума наш народ встречал гулом восторга.
Из переписки Орехова с женой[6]«…Долго не мог написать это письмо, рвал написанное. Многое хочется сказать тебе, но боюсь — заведусь… Вот о чем думаю: можно прожить всю жизнь вместе, есть икру, бывать в фешенебельных кабаках и не ответить в конце жизни на простой вопрос — счастлив ли ты был? Если мне придется умереть через секунду после того, как допишу эти строки, я все равно скажу тебе — да, я испытал счастье… Счастливыми были и годы, и минуты, даже мгновения, за которые можно отдать годы… Приближается конец срока, а я все больше убеждаюсь — иного выхода в тот период у меня не было. Все было правильно, я все сделал так, как меня учили в жизни хорошие люди, умные книги… Просто всего не предусмотришь… И вот еще о чем: ты пишешь, что ждешь, а мне иногда кажется, будто повинность отбываешь…»
«…Получила от тебя довольно странное письмо. До сих пор не могу прийти в себя. Зря ты сомневаешься — я другой жизни, без тебя, не могу представить… Где бы я ни была, что бы ни делала, постоянно думаю о тебе. Я очень, очень люблю тебя. Страшно представить, что мы могли с тобой не встретиться, пройти мимо, но судьба, видно, была к нам благосклонна, и я ей благодарна за это… Последние дни мне что-то не по себе, не могу найти места, все время думаю, не случилось ли с тобой чего-нибудь… Прошу тебя, не волнуйся за меня. Я все выдержу…»
Капуста под снегомЕго дотошность граничила с занудством. Ну прочитал он в самиздате, потом слышал, как пересказывали, будто в Липецке капуста под снег ушла. А неубранный хлеб, подумать только, сожгли. Ведь уверен был: клевета. Провокационный вредительский слух. На этом бы и остановиться. Нет, задумал проверить. У него был отличный источник информации — два десятка общежитий лимитчиков. Поехал, походил по коридорам, нашел липецких. Но… не получилось опровержения. Подтвердили: да, под снегом капуста. И хлеб сожгли, чтоб глаза не мозолил. Значит, не врет самиздат? А почему молчат газеты? Где гласный судебный процесс над хозяйственниками, сотворившими такое?
А тут случилось ему оказаться прикомандированным «администратором» к театральному коллективу, поехавшему с гастролями в Японию. Присматривая за артистами и их неустойчивыми настроениями (задача — сделать все, чтобы ни один не попытался остаться, соблазнившись тамошним образом жизни), Орехов успел разглядеть: частная собственность и свобода предпринимательства, оказывается, превратили «загнивающий» капитализм в процветающий. Изобилие товаров и продуктов, фантастическая радиотелетехника, сказочное обслуживание, отличные дороги, ухоженные поселки и города — было чем соблазняться.
Вернувшись домой, он в отпуск поехал в Путивль повидать родные места, завернул на свой хутор, побывал в окрестных селах. Контраст ошеломляющий! Брошенные дома, заколоченный магазин, одинокие старухи, колхозная земля, зарастающая бурьяном. Вот тогда-то и вспомнил он двух своих дедов. Ради чего один создавал колхоз, разоряя крепкое хозяйство другого? Ради нелепой, придуманной в кабинете идеи? И вот теперь он, их внук, служит в организации, охраняющей эту идею «щитом и мечом». Но, может быть, спрашивал себя Орехов, идея сама по себе хороша, только вот внедряли ее в жизнь с ошибками? И следует лишь их исправить, чтобы все наладилось? Ведь так убежденно говорят о преимуществах социализма партийные вожди. Правда, чем дальше, тем больше смущали Виктора Орехова трибунные речи. Ощущение, будто выступавшие жили в другом мире, где никогда не горит хлеб и не уходит под снег капуста.
Как-то разговорился со своим коллегой. Тот рассказывал: однажды он вместе с молодыми социологами разработал систему анонимного опроса, пошел к своему начальству. Система позволяла выявлять общественное мнение с максимальной объективностью. Отпадала необходимость в кустарных предсъездовских сборах информации с последующей ее селекцией. Начальство ему: «Тебе делать нечего? А что думает народ о партии, сама партия и без тебя знает». И на следующий же день с подачи начальства об этом реформаторе пополз слух: мол, с головой у него что-то. Говорят, с мотоцикла упал.
Эту странность Орехов заметил в первый же год работы: негативная информация о парторганах блокировалась. Казалось бы, партия должна очищаться от всего плохого, а тут… Как-то появились у них данные на человека, работавшего за границей. Выяснилось: он там служебные связи превратил в средство обогащения. Потянулась ниточка и в Москву. Но только было попытались установить за ним наблюдение — звонок от родственника, работающего в ЦК. «Наружку» сняли немедленно.
Уже работая в областном управлении госбезопасности, Орехов понял: их информация, прежде чем попасть в прокуратуру и в суд, проходит сквозь партийное сито. Только если из обкома дадут «добро», информация пойдет дальше. Не потому ли коррупция, взяточничество, протекционизм в партбюрократии стали привычным делом?
А эпизод, который случился чуть позже, окончательно выбил его из колеи. В поле его зрения давно была особа, щеголявшая в подпивших компаниях специфическими для работников госбезопасности словечками. Кто она?.. Провокаторша?.. Цель ее действий?.. Орехов пригласил ее на беседу. Держалась с наглецой, уходила от ответов. Пока не поняла: у Орехова на нее «информация». Стала рассказывать. Она, оказывается, вхожа в особую компанию. Там — крупные партработники и «гэбисты». Развлекаясь, не стесняются говорить о своей службе, как о надоевшем хобби. Откровенно циничны. Как-то в сильном подпитии один из этих людей ткнул пальцем в экран телевизора, где показывали встречу иностранной делегации: «Вот эта переводчица — наша агентесса… Завтра наваляет донесение…» По описанию Орехов понял: многих из той компании он знает в лицо. Но с одним из них знаком близко. Это был один из его начальников.
Орехов тогда впервые понял: выступи он сейчас с разоблачениями, его уничтожат вместе с этой болтливой особой. Он так был потрясен своим открытием, что у него на лице появились аллергические пятна. Два месяца ходил к врачу, чтобы их вывести. Начальник, встречаясь с ним, шутил: «Орехов, а ты никак выпивать стал? Смотри сопьешься».
Из переписки Орехова с женой«…От моего срока осталось совсем немного, но я никак не могу называть желтое красным, не могу привыкнуть к состоянию, что всегда не прав, что надо под кого-то подстраиваться, юлить, заискивать. Ради чего? Ради кого?.. Ты и все мои родственники пишете, что надо терпеть. Но не потому ли мы так и живем, что без конца терпим?.. Вот пример: по тем жалобам о беззакониях, о ненормальных условиях в нашей зоне вело проверку — кто бы вы думали? — наше лагерное начальство… Я хорошо понимаю, что оно внимательно прочтет это письмо, но я не собираюсь менять свою позицию. Все равно о здешних злоупотреблениях станет известно всем. Скоро в Москве будет Тарас Л-ко, он многое расскажет… Я же оказался оплеванным, ведь по моим жалобам «факты не нашли подтверждения». И хотя вы все стараетесь меня успокоить, осуждаете затеянную мной голодовку, я стою на своем: у меня все-таки остался один весомый аргумент — это моя жизнь. И если возникнет необходимость, то я отдам ее, чтобы отстоять свою честь. Нет у меня другого способа остаться человеком…»
- Дети Лезвия - Жанна Пояркова - Фэнтези
- О фотографии - Сьюзен Сонтаг - Визуальные искусства
- Тьерри Янсен - Испытание болезнью: как пережить рак груди - Тьерри Янсен - Публицистика
- Цифровой Зеркало. Выпуск №23 - Шарлотта Буше - Остросюжетные любовные романы
- Красное на голубом - Анна Данилова - Детектив